Аркадий Укупник, кому-то «Мурзик»

С Ар­ка­ди­ем УКУП­НИ­КОМ по­бе­се­до­ва­ли про жи­вот­ных, в том числе и дву­но­гих, шоу-би­зов­ской по­ро­ды.

ДЕТИ VS ЖИ­ВОТ­НЫЕ

– Ар­ка­дий, у нас такая тра­ди­ция есть в пе­ре­да­че – мы при­стра­и­ва­ем без­дом­ных кошек нашим зри­те­лям. Се­год­ня это кот Мур­зик.

– Это счаст­ли­вое сов­па­де­ние. По­то­му что в те­ле­фоне моей жены я имен­но под этим име­нем и за­пи­сан. По­че­му-то очень любят наши жены на­зы­вать нас «ко­ти­ка­ми», «мур­зи­ка­ми», «ки­суль­ка­ми». Лишь бы зар­пла­ту при­но­си­ли в дом.

– Как вы с су­пру­гой на­зы­ва­е­те ма­лень­кую Соню? Она – Софья Ар­ка­дьев­на?

– Софья Ар­ка­дьев­на, да. Ну, она сама себя на­зва­ла в свое время. Она от­ка­зы­ва­лась от­кли­кать­ся на имя Соня. И когда мы спро­си­ли: «Как тебя зовут?», она ска­за­ла: «Дедя». Сей­час го­во­рит: «Здрав­ствуй­те, я – Софья Ар­ка­дьев­на». Но мы уже при­вык­ли – Дедя.

– Я хотел бы по­нять – она пой­дет в шоу-биз­нес? Ви­ди­те вы ее с На­та­льей на сцене или на экране?

– Ну, во-пер­вых, она у нас была на сцене.

– Ну, нет. Я имею в виду про­фес­си­о­наль­но, по жизни?

– Но все равно на мои 60 лет она вышла на сцену. В «Кро­ку­се» спела. Ну, на самом деле я думаю, что она сама будет все вы­би­рать. Она ро­ди­лась 1 ав­гу­ста (2011 года – Е.Д.). Она – Лев. Ее оста­но­вить очень слож­но. Вот если она за­хо­чет петь, она будет хо­дить весь день и петь. За­хо­чет пла­кать – будет пла­кать. Очень слож­но ее за­ста­вить что-то де­лать. По­это­му у меня про­гно­зов на сей счет пока нет.

– У тебя трое детей – от трех жен. Стар­ший – Гри­го­рий, да, по-мо­е­му?

– Да. Он живет в Гер­ма­нии. Сде­лал меня уже де­душ­кой. И сей­час же­нил­ся вто­рой раз по го­ря­чим сле­дам.

– Кто у тебя – внуч­ка или внук?

– У меня – внуч­ка.

– Как зовут?

– Алиса. Вот, Гри­го­рий ра­бо­та­ет в Бер­лине с 19-ти лет. Уже аб­со­лют­но ев­ро­пей­ский жи­тель со всеми ми­ну­са­ми и плю­са­ми. Недав­но его видел, при­ез­жал с новой женой. А вот дочь Юнна, кста­ти, ра­бо­та­ет на те­ле­ви­де­нии. По­след­нее место ра­бо­ты было у Си­мо­нян. Хотя Мар­га­ри­та, когда я ей ска­зал об этом, она была крайне удив­ле­на. По­че­му-то они все взяли не мою фа­ми­лию.

– Да, я об­ра­тил вни­ма­ние, что и сын вы­брал фа­ми­лию су­пру­ги – Лель­чук, и Юнна – Ни­ки­ти­на.

– Тут жены же, они же…

– Ма­те­ри, ма­те­ри, давай так все-та­ки.

– Ма­те­ри, да. Как-то ви­ди­мо по­вли­я­ли.

– А Юнна необыч­ное имя…

– Юнна – я при­ду­мал. Мне очень нра­ви­лось это имя. Юнна Мориц. И когда дочка по­яви­лась на свет, у меня по­че­му-то воз­ник­ло: «уно» – един­ствен­ная. Что-то такое. Ну, пер­вый – Гриша, он в честь деда на­зван был.

– По ма­те­рин­ской линии?

– По моей линии.

– По­нят­но.

– Юнна, вот – как-то по на­и­тию. Соня – ну, это был ком­про­мисс. По­то­му что моя на­сто­я­щая су­пру­га тоже со своим мне­ни­ем. И мы долго это об­суж­да­ли.

– Какие были ва­ри­ан­ты?

– Ва­ри­ан­ты были: от Се­ра­фи­мы до Ни­коль. И когда она по­яви­лась на свет, стало по­нят­но, что она – так про­сто по­смот­ре­ли – ну, ни­ка­кая там не Ни­коль, не Си­мо­на ни­ка­кая. И это был ком­про­мисс. Хотя потом мы по­ня­ли, что у нас в по­сел­ке во­семь Сонь. И в тот год это было самое по­пу­ляр­ное имя.

– По­се­лок – это про Руб­лев­ку мы го­во­рим?

– Да.

– А если мы про на­се­лен­ные пунк­ты на­ча­ли речь, когда ты был по­след­ний раз в своем род­ном го­ро­де?

– Я скажу, где-то лет пять назад.

– Это га­стро­ли были?

– Это были не га­стро­ли. Это была ка­кая-то по­езд­ка в Киев…

– Ка­ме­нец-По­доль­ский – это За­пад­ная Укра­и­на?

– Это юго-за­пад Укра­и­ны. Рядом Ива­но-Фран­ковск, Чер­нов­цы, Вин­ни­ца, Львов.

– Там оста­лись ка­кие-ни­будь род­ствен­ни­ки?

– Прак­ти­че­ски нет там ни­ко­го

– Ну зато здесь те­перь Софья Ар­ка­дьев­на…

– Да. Три с по­ло­ви­ной года. Но де­вуш­ка очень се­рьез­ная. Управ­ля­ет нашей се­мьей. И во­об­ще всеми, кто с ней со­при­ка­са­ет­ся, от жи­вот­ных до нянь.

– Жи­вот­ные – была же у тебя со­бач­ка Джа­зик?

– Но это было давно, в дру­гой жизни.

– Уми­ра­ли до­маш­ние жи­вот­ные по твоей вине?

– Нет.

– Джа­зик ушел сам по себе?

– Я ко­му-то отдал, да.

– Как можно от­дать жи­вот­ное?

– Ну, я отдал. Я помню, что что-то с су­пру­гой у нас было с преды­ду­щей Ма­ри­ной. Он грыз все, не мог оста­вать­ся один. У него была тя­же­лей­шая де­прес­сия. Мы от­да­ли в хо­ро­шие руки.

– Какая пе­чаль­ная ис­то­рия.

– Ну, не пе­чаль­ная… Нет, я вспом­нил, я вспом­нил. Уми­рал ко­те­нок.

– Это на­вер­ное в дет­стве?

– На 45 лет – у меня был юби­лей – близ­кие ре­бя­та при­шли ко мне на день рож­де­ния и по­да­ри­ли бе­ло­го ко­тен­ка, оча­ро­ва­тель­но­го. Где-то через день мы уеха­ли от­ды­хать. Ко­тен­ка оста­ви­ли ро­ди­те­лям. А при­е­ха­ли – он умер. По­то­му что они его на рынке, ви­ди­мо, ку­пи­ли, он был болен силь­но, там неиз­ле­чи­мое что-то такое.

ГИ­ТА­РА VS БА­ЛА­ЛАЙ­КА

– Тебе ино­гда ка­жет­ся, что ты умнее боль­шин­ства дру­зей?

– Нет, мне так не ка­жет­ся. Ино­гда мне ка­жет­ся, что вижу чуть-чуть даль­ше, чем они.

– Все­гда так было?

– Ну, я на самом деле тя­го­тею к тем людям, ко­то­рые умней меня, даль­но­вид­ней, во­об­ще выше меня.

– Есть такие в шоу-биз­не­се?

– Ко­неч­но, их много в шоу-биз­не­се. А дело не в шоу-биз­не­се. Во­об­ще по жизни самая боль­шая цен­ность, это что в общем оста­ет­ся на па­мя­ти, это об­ще­ние с теми лю­дь­ми, ко­то­рых ты ува­жал, перед ко­то­ры­ми пре­кло­нял­ся, у ко­то­рых ты учил­ся. Без этого во­об­ще меня как лич­но­сти на­вер­ное бы не было.

– На­счет джаза, прав­да это или нет, что ты во­об­ще о су­ще­ство­ва­нии этого жанра узнал уже став сту­ден­том «Ба­у­ман­ки» в Москве?

– Пер­вый курс, да. Ну, во­об­ще в прин­ци­пе я при­е­хал в Моск­ву и мно­го­го не знал. Ну, Укра­и­на, ма­лень­кий го­ро­док, танцы, в общем ин­фор­ма­ции ни­ка­кой, 70-й год.

– Но ты же му­зы­кан­том с опы­том при­е­хал уже?

– Ну, с каким опы­том?

– Ан­самбль «Сиг­нал». «Сиг­нал», да?

– И от­ку­да ты все зна­ешь? Ну, что ка­са­ет­ся того, что я при­е­хал в Моск­ву, я знал, что есть ан­сам­бли. В этих ан­сам­блях иг­ра­ют ре­бя­та, их зовут битлы. И все эти ан­сам­бли на­зы­ва­ют­ся «Битлз», а все, кто в них иг­ра­ет, это бит­ни­ки. Вот един­ствен­ная ин­фор­ма­ция, ко­то­рой я об­ла­дал. Но Москва быст­ро меня по­ста­ви­ла на ноги.

– Но на­чи­нал как му­зы­кант с ам­плуа бас-ги­та­ри­ста?

– Ну, как му­зы­кант я учил­ся на скрип­ке.

– На ка­кой-то ми­ни­а­тюр­ной дет­ской скрип­ке?

– Это была, да, ну, скри­поч­ка ма­лень­кая. Но когда в ан­самбль я при­шел, бас-ги­тар тогда не было, и у меня была бас-ба­ла­лай­ка в три стру­ны. И мы с этой бас-ба­ла­лай­кой ез­ди­ли в ав­то­бу­сах на хал­ту­ры, иг­ра­ли на тан­цах в го­ро­де.

ПУ­ГА­ЧЕ­ВА VS ГРАД­СКИЙ

– Зна­ешь, обыч­но когда раз­го­ва­ри­ва­ешь с лю­дь­ми, твоей про­фес­сии, или с ак­те­ра­ми, спра­ши­ва­ешь: а хо­ти­те, чтобы ваша млад­шая пошла по вашим сто­пам? От­ве­ча­ют обыч­но: нет. И му­зы­кан­ты так го­во­рят, и во­об­ще ар­ти­сты. А ты, на­сколь­ко я понял, Софью Ар­ка­дьев­ну опре­де­лил к Алле Бо­ри­совне?

– Вот это уже, вот это уже аб­со­лют­ная неправ­да. И опять свя­зан­ная с те­ле­ви­де­ни­ем. По­то­му что мне по­зво­ни­ли, хо­те­ли снять про меня ка­кую-то пе­ре­да­чу, как бы «день со звез­дой». И за­сня­ли, как я ре­бен­ка везу… На Руб­лев­ке, у нас есть школа. Все это за­сня­ли, а потом через неко­то­рое время по­ка­за­ли по­че­му-то ска­зав, что я веду ре­бен­ка к Алле Бо­ри­совне.

– То есть к этой школе Пу­га­че­ва не имеет от­но­ше­ния?

– Нет, не имеет.

– Хо­ро­шо. Если мы го­во­рим о мифах, миф это или прав­да, что, – если уж Пу­га­че­ву мы упо­мя­ну­ли, – она при­ду­ма­ла тебе имидж: куд­ряш­ки, очки?

– Это прав­да.

– И петь ты начал с ее по­да­чи?

– Нет, я пел в ре­сто­ране, но не счи­тал себя во­ка­ли­стом. Про­сто стал со­чи­нять ка­кие-то песни. И я по­ни­мал, что я ни­ко­му их не могу пред­ло­жить. Агу­тин тогда еще не был Агу­ти­ным. А я со­чи­нял вся­кие там в ла­ти­но-аме­ри­кан­ском стиле вещи, го­раз­до рань­ше, чем он. У меня была песня «Фи-фи-фи­е­ста». И я эту кас­се­ту – на одной сто­роне были за­пи­са­ны «Кар­мен», а на дру­гой вот эта песня – отвез Алле Бо­ри­совне для того, чтобы «Кар-Мэн» взяли в «Рож­де­ствен­ские встре­чи». Она мне по­зво­ни­ла и ска­за­ла: «Зна­ешь, «Кар-Мэн» че­го-то ра­но­ва­то, ка­кие-то они еще… не вы­лу­пи­лись. А вот у тебя – сим­па­тич­ная песня. При­хо­ди». И вот так вот про­изо­шло аб­со­лют­но слу­чай­но.

– Это твой един­ствен­ный про­дю­сер­ский опыт был – с «Кар-Мэн»?

– Ну, за­мет­ный был еще – это «По­ли­ция нра­вов». «Кар-Мэн» у меня, так ска­зать, с руки за­брал гос­по­дин Ли­сов­ский. «По­ли­ция нра­вов» сама как-то быст­ро ис­чез­ла. Как толь­ко пер­вый кон­церт, я звоню им: «Цена две ты­ся­чи дол­ла­ров». Они мне по­зво­ни­ли ве­че­ром и го­во­рят: «Надо утром встре­тить­ся». И ска­за­ли, что твор­че­ски они со мной не сов­па­да­ют. Хотя в об­щем-то все было сде­ла­но: на­пи­са­ны им песни, снят клип, при­ду­ман имидж – лысые, кра­си­вые.

– Да, такие необыч­ные были.

– Я на самом деле го­во­рю это без вся­кой доли ка­ко­го-то там со­жа­ле­ния. По­то­му что на­вер­ное на­сто­я­ще­го про­дю­се­ра из меня бы не по­лу­чи­лось ни­ко­гда. По­то­му что все-та­ки я сам дей­ству­ю­щий ар­тист всю жизнь был. А быть про­дю­се­ром – надо про­сто рас­тво­рять­ся в ар­ти­сте. При­ду­мы­вать им все, не ду­мать о себе.

– Зна­ешь, на днях раз­го­ва­ри­вал с Алек­сан­дром Бо­ри­со­ви­чем Град­ским. Вот, он по по­во­ду ряда пуб­ли­ка­ций на­е­хал на меня и начал что-то мне объ­яс­нять. Я ему: «Ну, что ты вот все го­во­ришь. Ты на­пи­ши все. Ты же пи­сать уме­ешь». Вот, он и на­пи­сал. Эта­кий ма­ни­фест, ты там не упо­ми­на­ешь­ся, но как бы име­ет­ся в виду весь пу­га­чев­ский клан. Что, вот, ушло ваше время и при­хо­дит время новых, мо­ло­дых. По­то­му что все ком­по­зи­то­ры, певцы, ко­то­рые рань­ше под кры­лом Пу­га­че­вой на­чи­на­ли, все это не очень про­фес­си­о­наль­но. Так я понял этот текст. Твой ответ?

– Во-пер­вых, если го­во­рить про кланы, то на самом деле пер­вый че­ло­век, ко­то­рый меня бла­го­сло­вил во­об­ще на эту де­я­тель­ность, был Алек­сандр Бо­ри­со­вич Град­ский.

– Да ты что? Ну-ка рас­ска­жи.

– Моя пер­вая пла­стин­ка, ко­то­рая вышла на «Ме­ло­дии», нуж­да­лась в сло­вах ка­ких-то, обыч­но кто-то дол­жен был на­пи­сать. И я ему по­зво­нил, он про­слу­шал эту пла­стин­ку…

– А вы не были зна­ко­мы?

– Мы? Я, чест­но го­во­ря, уже не помню. Но, по край­ней мере, пер­вый раз я его уви­дел как раз в Ба­у­ман­ском ин­сти­ту­те: пер­вое, что я сде­лал, зашел в джаз-клуб и уви­дел Игоря Бриля, ко­то­рый му­зи­ци­ро­вал там. А у нас была очень на­сы­щен­ная му­зы­каль­ная жизнь, в клубе.

– «Вос­кре­се­нье» у вас вы­сту­па­ло. Со Ста­сом На­ми­ным, при­чем.

– Огром­ное ко­ли­че­ство групп. И Алек­сандр Бо­ри­со­вич, как сей­час я помню, пел про «Синий лес». У него была ги­та­ра ши­кар­ная. И уси­ли­тель по­че­му-то на­зы­вал­ся «Маль­бо­ро». И у меня была такая дерз­кая мысль по­дой­ти к нему и спро­сить: «А у вас есть пе­пель­ни­ца в уси­ли­те­ле»? Я не ре­шил­ся. Время зна­ком­ства я, чест­но го­во­ря, не помню. Но я ему по­зво­нил, он про­слу­шал пла­стин­ку и на­пи­сал мне слова на­пут­ствия. И он это знает, он это пом­нит. И на самом деле я знаю, что он не ру­га­ет меня. Я ему вы­сы­лаю ино­гда что-то, то, что я делаю.

– Нет, я ска­зал, в этом тек­сте – на целый раз­во­рот «Му­зы­каль­ной прав­ды» – ни одна фа­ми­лия не упо­мя­ну­та. Но смысл такой, что сей­час при­хо­дят новые ис­пол­ни­те­ли, новые со­чи­ни­те­ли. И все, что было на нашей эст­ра­де до того, это от­стой, по­то­му что сей­час есть с чем срав­ни­вать. Вот, на этот во­прос ты мне от­веть.

– Ну, это уже за­поз­да­лое его за­ме­ча­ние. По­нят­но, что эст­ра­да как жанр себя из­жи­ла. Она про­сто стала ис­че­зать. И это все по­нят­но. Эст­ра­да как жанр, она раз­дро­би­лась на опре­де­лен­ные му­зы­каль­ные те­че­ния. Мо­ло­дежь про­сто вы­рас­та­ет под ка­кую-то груп­пу. Не под ка­кую-то му­зы­ку.

– Ушел ты от во­про­са. Кста­ти, не помню, в одном из ин­тер­вью, то ли читал, то ли слы­шал на радио, то ли смот­рел… Хочу все-та­ки про­ве­рить, по­сколь­ку ты – из­вест­ный раз­вод­чик, лю­бишь со­чи­нять самые раз­ные вещи. Вот эта зна­ме­ни­тая ис­то­рия с фа­ми­ли­ей, что якобы ты – Окуп­ник, и тебя за­пи­са­ли по ошиб­ке Укуп­ни­ком?

– Ну, это на самом деле прав­да.

– То есть у тебя папа – Окуп­ник?

– Нет. У нас семья – Укуп­ни­ки. Когда папа по­лу­чал пас­порт, то пас­пор­тист­ка про­сто ошиб­лась. А Окуп­ник – это очень рас­про­стра­нен­ная фа­ми­лия.

– На Укра­ине?

– На За­пад­ной Укра­ине. Но на самом деле – в Поль­ше. Я вот сей­час, как член «Фейс­бу­ка» начал себя там ис­кать, забил Окуп­ни­ки – огром­ное ко­ли­че­ство их в Поль­ше. Укуп­ни­ков – про­сто нету. Это ошиб­ка пас­пор­тист­ки. Все мои род­ствен­ни­ки – Окуп­ни­ки.

Фото в сту­дии: Ай­сель МА­ГО­МЕ­ДО­ВА.