О несостоявшейся поездке в Петербург Джоаккино Россини и труппы Доменико Барбайи
1.
Живое и деятельное увлечение в России музыкальным искусством и театром началось еще в конце XVIII – начале XIX веков. Именно в это время в Петербурге и Москве были изданы многие произведения классиков русской и иностранной драматургии, неоднократно приезжали выдающиеся композиторы и артисты. Но особого размаха это увлечение достигло после Отечественной войны 1812 года (заграничного похода российской армии в 1813 – 1814 годах), надолго оставив следы в театральной и общественной жизни России.
Большое значение развитию музыкального искусства в России и укреплению отношений с итальянскими государствами придавал Александр I. В мае 1818 года российский император совершил поездку в Одессу, где еще в 1804 году был создан постоянный Итальянский оперный театр и куда часто приезжали выдающиеся итальянские артисты. Быстрое строительство Одессы и освоение Новороссийского края сопровождалось развитием отношений России с итальянскими государствами. В 1818 – 1822 годах многие итальянцы с нетерпением ожидали приезда Александра I в Милан, Рим и Неаполь, ожидая, что он сыграет роль “высшего арбитра” в спорах итальянских государств с Австрийской империей. Однако в 1822 году под влиянием революционных событий в Европе и интриг австрийской дипломатии позиция Александра I изменилась: он отказался от поездки, согласился с предложением австрийского канцлера Меттерниха изменить ранее принятое решение об избрании местом проведения нового конгресса европейских монархов Флоренцию и согласился с его доводами о предпочтительности проведения конгресса в Вероне, небольшом городе Ломбардо-Венецианского королевства, решением Венского конгресса 1815 года присоединенного к Австрийской империи.
Во время поездки в Верону (октябрь – декабрь 1822) Александр I познакомился с новейшими итальянскими операми и лучшими певцами: по приглашению Меттерниха на конгресс тогда же прибыл и знаменитый композитор Джоаккино Россини, героико-патриотические оперы которого накануне и в период итальянских революций 1820 – 1821 годов получили большой общественный резонанс в итальянских государствах, а также в России и Испании.
В Вероне Александру I был представлен Россини. На итальянского композитора российский император произвел приятное впечатление: тогда же в его честь он сочинил два марша. (На обратном пути из Вероны 7 (19) декабря 1822 года в венецианском театре Ла Фениче российский император вместе со своим австрийским союзником присутствовал на постановке оперы Россини “Магомет II”, подготовленной в большой спешке. Через день после постановки Россини в беседе с адъютантом российского императора А.Н.Толстым выразил желание преподнести Александру I сочиненные марши).
2.
Вернувшись из Вероны в Петербург 20 января 1823 года (старый стиль), Александр I узнал, что к поверенному в делах российской миссии во Флоренции А.В.Сверчкову в это время с предложением создать в Петербурге итальянский театр обратился “житель Флоренции и уроженец Тосканы” Джокондо Арриги, отец примадонны Итальянского театра в Одессе. Обещая в течение пяти недель познакомить петербургское общество с десятью операми современных итальянских композиторов, Арриги уверял, что осуществление его предложения не приведет к большим расходам из государственной казны, ибо оно будет осуществлено на условиях “частной подписки”.
Признавая, что Арриги в Одессе добились несомненных успехов, Александр I тем не менее отклонил его предложение. Мотивируя это решение, министр иностранных дел К.В.Нессельроде 3 (15) марта 1823 года сообщил А.В.Сверчкову: “Его (т.е. Арриги) план показался нам неудовлетворяющим потребности такой большой столицы, как Санкт-Петербург”, ибо Арриги, не располагая достаточными средствами, не будет в состоянии найти “хороших артистов”.
Но одновременно Александр I одобрил идею создания в Санкт-Петербурге Итальянского оперного театра и поручил молодому российскому дипломату (секретарю российской миссии в Турине) графу Эммануилу Бржостовскому, на музыкальные вкусы и познания которого он обратил внимание еще в Вероне, немедленно начать переговоры со знаменитым неаполитанским импресарио Доменико Барбайей, другом и покровителем Россини, а также многих прекрасных актеров и актрис, в том числе примадонны неаполитанского театра Сан-Карло “божественной” Кольбран, в 1822 году вышедшей замуж за Россини. Всем российским полномочным представителям в итальянских государствах тогда же было дано указание всячески способствовать поездке Бржостовского в Неаполь и его переговорам с Барбайей. В инструкциях Бржостовскому от 3 (15) марта 1823 года говорилось:
“Принимая во внимание, что предстоящей весной в Вене откроется итальянский театр и что состав артистов будет сформирован, как это было и в прошлом году, знаменитым Барбайя из Неаполях, располагающим для этого лучшими артистами Италии, такими, как г-жа Фодор, Давид, Амброзио, Нодзари, которых никакой другой антрепренер вряд ли сможет привлечь на таких же выгодных условиях, как это делает Барбайя, учитывая то, что он уже добился успеха в Вене, и питая полное доверие в его возможности, Его Императорское Величество полагает, что наиболее подходящим для создания Итальянского оперного театра в Петербурге было бы обратиться к нему и что такое обращение будет больше отвечать чаяниям нашей публики, ибо, как говорят, г-жа Фодор по семейным обстоятельствам возвращается в Россию. Кроме того, предстоящий отъезд в Вену артистов труппы Барбайи одновременно приблизит их к Петербургу”.
Поручая составить труппу из вышеупомянутых актеров, автор инструкций и предписывал включить в нее “г-жу Този, которая в случае необходимости могла бы заменить г-жу Фодор”. В инструкциях подчеркивалось, что по своему составу труппа в максимально возможной степени должна производить впечатление стройного целого и что поэтому даже на малые роли – в отличие от того, что имеет место в театрах Италии – должны приглашаться только талантливые актеры и что поэтому в списке предполагаемых участников труппы следует включить также г-жу “Браманти, игравшую роль конфидентки в операх, показанных в Вероне, или любую другую актрису такого же склада, которую можно было бы с пользой включить в состав труппы”. Бржостовскому разрешалось вести переговоры и с другими антрепренерами. Ему поручалось составить проект контракта, но запрещалось его подписывать.
Мы столь подробно остановились на этих инструкциях, потому что они – как никакой другой документ – раскрывают конкретно эстетические взгляды и театральные вкусы российского императора, увлечение которого театром первые проявилось еще в ранней юности.
Уже в апреле 1823 года между Барбайей и российскими дипломатами начались официальные переговоры. Они проходили в трудной обстановке, создавшейся в Италии после разгрома революций 1820 – 1821 годов и оккупации территории большинства итальянских государств войсками (союзной России) Австрийской империи. Попытаемся впервые в литературе (на основе сохранившихся документов Министерства иностранных дел России и других источников) проследить ход этих переговоров и их результаты.
Получив инструкции К.В.Нессельроде, российский посланник в Турине граф Г.Д.Мочениго, человек, хорошо знавший Италию и ее порядки, немедленно направил итальянскому импресарио приглашение приехать для переговоров в столицу Пьемонта. Письмо посланника дошло до Барбайи в Болонье, куда он прибыл, следуя из Неаполя в Вену. Итальянский импресарио охотно откликнулся на приглашение посланника. Он изменил маршрут и вместо столицы Австрии направился в столицу Пьемонта. Уже 16 (28) апреля в Турине состоялись его первые беседы с Мочениго и с Бржостовским. Во время этих бесед он четко дал понять, что его труппа не сможет прибыть в Петербург ранее июля 1824 года: многие артисты его труппы уже заключили контракты с другими театрами, а г-жа Фодор не собирается ехать в Россию ранее лета 1824 года. Опасаясь, что его слова могут быть восприняты как формальный отказ, он пообещал российским дипломатам во время пребывания в Милане по пути в Вену использовать свое влияние и связи и пополнить свою труппу некоторыми артистами Ла Скала так, чтобы его труппа в Петербурге представляла все крупнейшие театры Италии. Той же ночью он выехал в Вену.
Обрадованный этими обещаниями, посланник в своем донесении в Петербург высказался за то, чтобы продолжить с неаполитанским импресарио начатые переговоры, ибо, по его словам, в противном случае “мы сможем пригласить только худших артистов вышеупомянутых больших театров”.
3.
Начатые в Турине переговоры спустя несколько месяцев были продолжены в Неаполе, куда специально выехал Бржостовский. В ходе этих переговоров ему удалось согласовать многие вопросы: репертуара, количества и сроков представлений, оркестра, условий пребывания итальянских певцов в Северной Пальмире и другое. Под предлогом необходимости уточнить общую стоимость поездки труппы (500.000 франков) Барбайя потребовал представить ему “план императорского театра со всеми необходимыми деталями”. Бржостовский тотчас же выполнил его требование. Уже в марте 1824 года через банкира Соломона Ротшильда правительство России перевело в Вену необходимую сумму. К этому времени был полностью согласован и вопрос о репертуаре.
Остановимся на нем, как самом интересном для любителей оперы, несколько подробнее. На первый план – и это естественно – вышли оперы Россини, пользовавшиеся огромным успехом в Петербурге, Москве, Одессе и некоторых других городах Российской империи. Предполагалось представить четыре “серьезные” оперы (“Семирамида”, “Отелло”, “Елизавета”, “Дева озера”), шесть “полусерьезных” и “опера-буффа” (“Севильский цирюльник”, “Золушка”, “Итальянка в Алжире”, “Турок в Италии”, “Коррадино”, “Сорока-воровка”), а также фарс “Счастливый обман”. В репертуар не вошла героико-патриотическая опера Россини “Магомет II”, данная в Венеции, в театре Ла Фениче 7 (19) декабря 1822 года “во время пребывания в сем городе Их Величеств императоров России и Австрии” и, несмотря на то, что все роли исполняли хорошие артисты, неоправдавшая “благоприятные ожидания”. (Критике особенно подвергся второй акт оперы, “составленный с беспримерной поспешностью”. Возможно, эта неудача (как и временный разрыв с Барбайей в связи с женитьбой на Кольбран) повлияла на решение композитора надолго покинуть Италию, и уже 20 октября 1823 года Россини выехал в Лондон, а затем в Париж. Вместе с ним выехал замечательный певец Давид, которому лондонские антрепренеры еще ранее предложили семимесячный контракт стоимостью 1600 фунтов стерлингов, а Барбайе подарок в 500 фунтов. Вернувшись из Лондона в Париж, где он стал художественным руководителем местного Итальянского оперного театра, Россини переделал “Магомета II” в оперу “Осада Коринфа”, оказавшую сильнейшее влияние на развитие европейской героико-романтической драматургии.
Но вернемся к репертуару. Перед нами документ, озаглавленный “Репертуар опер, которые будут представлены в Санкт-Петербурге”. Как следует из него, хорошо знакомые петербургской публике композиторы Чимароза и Паизиелло были представлены в этом списке только одной “серьезной” оперой и одной “опера-буффа”. Одной “Весталкой”, поставленной в Париже еще в 1807 году, был представлен Гаспаре Спонтини. (С этой оперой был знаком А.С.Пушкин, как свидетельствует его эпиграмма на одну итальянскую актрису – черновик этой эпиграммы сохранился в фонде П.А.Бартенева). Другие, новейшие оперы этого композитора по непонятным нам причинам не привлекли внимание составителей репертуара.
4.
По-видимому, составители репертуара учитывали пожелания петербургских любителей оперы. Со многими итальянскими операми российское общество было знакомо уже давно. Оперы итальянских композиторов часто ставились в частных антрепризах, “крепостном театре”.
Так, в июле-августе 1824 года в московском театре генерала Апраксина (отца Натальи Степановны Голицыной) шли многие оперы России (“Отелло”, “Сорока-воровка”, “Итальянка в Алжире”, “Коррадино”, “Танкред”), опера Майера “Супружеская любовь”, Фиораванти “Деревенские певицы” и другие. Некоторые итальянские артисты, например Руббини, даже квартировал в доме Апраксина. Либретто итальянских опер выдающиеся деятели русской культуры (такие, как А.С.Пушкин, П.А.Вяземский, А.И.Тургенев) учили наизусть. Некоторые из них (например, А.Я.Булгаков) поддерживали с итальянскими артистами непосредственные контакты. Знакомство с итальянской оперой таким образом стимулировало стремление лучше познакомиться с итальянским языком, культурой и вообще с конкретными проблемами Италии. Можно утверждать, что именно в это время происходило прямое знакомство россиян с итальянской культурой, минуя французское посредничество.
Неудивительно, что слухи о предстоящем приезде в Россию труппы Барбайи уже в ноябре 1823 года распространились в России. У Пушкина, познакомившегося с произведениями “Вольтера музыки” Россини во время пребывания в Одессе (июль 1823 – июнь 1824 года), они вызвали взрыв восторга. 16 ноября 1823 года в письме к А.А.Дельвигу Пушкин спрашивал: “Правда ли, что едет к Вам Россини и итальянская опера? – Боже мой. Это представители рая небесного. Умру с тоски и зависти”.
О приезде Россини в Петербург как о вопросе решенном 17 декабря 1823 года писала популярная газета “Русский инвалид”. Сообщая о выходе в свет в ноябре 1823 года “любопытной книги г-на Стендаля “Жизнь Россини”, газета утверждала: “Сочинение сие, кроме того, что вышло весьма кстати, содержит в себе многие достоинства”. Газета посвятила биографии композитора целый ряд страниц. О книге Стендаля высказались весьма благоприятно А.С.Пушкин и П.А.Вяземский.
5.
В петербургских и московских газетах в это время постоянно появлялись сообщения об исполнении произведений Россини в разных городах империи. Газета “Санкт-Петербургские ведомости” опубликовала известие о выходе в свет (на французском языке) “Полного собрания сочинений Россини”. Тем не менее некоторым внимательным наблюдателям стало ясно, что Россини в Петербург не приедет. В январе 1824 года журнал “Вестник Европы” опубликовал заметку, обращавшую внимание на то, что “Россини теперь в Лондоне”. Именно в это время Барбайя предложил перенести переговоры из Неаполя в Вену под тем предлогом, что туда выезжает его труппа. Александр I согласился с этим предложением. По его указанию 26 февраля 1824 г. Нессельроде предписал Бржостовскому выехать в Вену и продолжать там переговоры под руководством опытного дипломата Д.П.Татищева. 4 октября 1824 года специальным письмом на имя Татищева Барбайя уведомил, что все артисты его труппы, за исключением г-жи Дарданелли, Экерлин и Басси, отказываются ехать из Вены в Петербург, опасаясь потерять голос из-за сильных российских холодов. Ссылаясь на это обстоятельство, итальянский импресарио предложил перенести открытие сезона с 13 декабря 1824 года на 13 апреля 1825 года, уверяя, что в таком случае труппа смогла бы продлить свое пребывание в столице России до 15 октября 1825 года, а не увеличивая расходы, выполнить все свои обещания. В результате подписание контракта было отложено.
Но вернемся на минуту в Петербург, где многие любители итальянской оперы надеялись, что их долгое ожидание будет вознаграждено блестящим составом первых талантов музыкального искусства. В столице России в это время произошли непредвиденные события. 23 июня 1824 года умерла единственная дочь императора, шестнадцатилетняя Софья Дмитриевна Нарышкина (Софи), а рано утром 7 (19) ноября, вскоре после возвращения императора из поездки по России, небо над Петербургом заволокли темные тучи, подул сильный пронзительный ветер и на еще спавший город обрушились воды Невы, вышедшие из берегов. Крупнейшее наводнение в столице обернулось страшной трагедией для многих тысяч ее жителей. На Александра I, на глазах которого развернулась эта трагедия, она произвела тяжелое впечатление. Император впал в состояние уныния и мрачного настроения. Выделив на оказание срочной помощи пострадавшим огромные средства (более миллиона рублей), он распорядился направить в Вену Татищеву срочную депешу, в которой говорилось:
“Занятый устранением последствий бедствий, нанесенных столице наводнением 7-го ноября, Его Императорское Величество при столь несчастных обстоятельствах полагает, что открытие в Санкт-Петербурге Итальянского театра, предмета скорее роскоши, чем действительной потребности, было бы не очень благопристойно и предлагает в случае, если контракт еще не подписан”, не заключать его вообще и более того прервать все дальнейшие переговоры, касающиеся этого дела”.
Депеша пришла вовремя, 28 декабря 1824 года, в тот день, когда намечалось подписание контракта. К большому сожалению итальянского импресарио российский посланник тотчас же прервал все дальнейшие разговоры. 19 ноября (I декабря) 1825 года умер император, а спустя полгода умерла его супруга Елизавета Алексеевна. В стране был объявлен многомесячный траур. Итальянский театр в Петербурге открылся только в мае 1828 года. Позднее, в середине XIX века, увлечение итальянской оперой (а также изобразительным искусством, и вообще Италией) достигло в России больших масштабов. Тогда же началось и знакомство Италии с молодой русской оперой. Таким образом, опера стала важнейшей составной частью духовных связей между Россией и Италией.
Михаил А. ДОДОЛЕВ,
доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник
ИВИ РАН – специально для ИД “Новый Взгляд”.
