ВОСКРЕСЕНИЕ

Родом из Ат­лан­ты, Эрик РО­БЕРТС, брат су­пер­звез­ды Джу­лии Ро­бертс, силь­но от­ли­чал­ся от сверст­ни­ков не толь­ко неболь­шим ро­стом и чрез­мер­ной стес­ни­тель­но­стью, но также и до­стой­ны­ми вни­ма­ния внеш­ни­ми дан­ны­ми. Его отец, неко­гда ос­но­вав­ший в Ат­лан­те что-то вроде союза ак­те­ров и пи­са­те­лей, сам без па­мя­ти влюб­лен­ный в театр, при­ло­жил все уси­лия, чтобы при­вить ту же лю­бовь един­ствен­но­му сыну.

Мать бу­ду­ще­го ак­те­ра по­ки­ну­ла семью, когда Эрику было всего три­на­дцать. Од­на­ко, вер­нув­шись домой спу­стя два года, она в су­деб­ном по­ряд­ке до­би­лась опеки над двумя до­черь­ми. К Эрику она не пи­та­ла осо­бых сим­па­тий…

От­чуж­де­ние род­ных яви­лось горь­кой яго­дой его юно­сти. “Я пол­но­стью по­гру­зил­ся в мир, ко­то­рый не при­нес мне ра­до­сти. Это был мир от­вер­жен­ных и несчаст­ных…”, – при­знал­ся Эрик.

И толь­ко после удач­но­го за­вер­ше­ния учебы в лон­дон­ской “Ко­ро­лев­ской дра­ма­ти­че­ской ака­де­мии ис­кусств” и “Аме­ри­кан­ской ака­де­мии дра­ма­ти­че­ских ис­кусств” в Нью-Йор­ке Эрик Ро­бертс по­чув­ство­вал, что жизнь его на­пол­ни­лась новым смыс­лом. Он по­лу­чил несколь­ко боль­ших ролей в те­ат­раль­ных по­ста­нов­ках, а в 1978 году бле­стя­ще де­бю­ти­ро­вал в филь­ме King Of The Gypsies. Од­на­ко его ак­тер­ский рей­тинг в Гол­ли­ву­де резко под­нял­ся после кар­ти­ны Runaway Train, за уча­стие в ко­то­ром он был удо­сто­ен выс­шей на­гра­ды Ака­де­мии ки­но­ис­кусств США – “Ос­ка­ра”.

Один из по­след­них филь­мов с уча­сти­ем Эрика Ро­берт­са It’s My Party вышел на экра­ны Аме­ри­ки в фев­ра­ле 1996 года. Но дис­кус­сии о нем не ути­ха­ют по сей день. Герой кар­ти­ны Ник (Эрик Ро­бертс) об­на­ру­жи­ва­ет, что болен СПИ­Дом. Быст­ро раз­ви­ва­ю­ща­я­ся бо­лезнь при­во­дит его к ре­ше­нию о са­мо­убий­стве. Но перед этим, как бы на про­ща­нье, он за­да­ет­ся целью ор­га­ни­зо­вать ве­че­рин­ку и про­ве­сти два дня в окру­же­нии близ­ких людей, вос­ста­но­вить пре­рван­ные от­но­ше­ния с се­мьей и быв­шим лю­бов­ни­ком (Гре­го­ри Хар­ри­сон)…

– Га­зе­ты пи­са­ли, что вы не хо­те­ли де­лать боль­ше од­но­го дубля во время съе­мок сцены по­це­луя с Гре­го­ри Хар­ри­со­ном.

– Мы не ста­ви­ли перед собой за­да­чу долго за­стре­вать на этом кадре.

– И все-та­ки ре­жис­сер от­снял два­дцать пять дуб­лей…

– Да, на­сколь­ко помню, нам при­ш­лось де­лать несколь­ко дуб­лей. Не помню их точ­ное число. Впро­чем, это не так уж и важно.

– И тем не менее, какая у вас была ре­ак­ция, когда вы по­смот­ре­ли фильм пол­но­стью?

– Счи­таю его одной из луч­ших кар­тин, в ко­то­рых я ко­гда-ли­бо сни­мал­ся. В пер­вый раз, когда уви­дел It’s My Party, я даже про­ры­дал по­след­ние пол­ча­са филь­ма. Ни­ко­гда еще не при­хо­ди­лось этого де­лать во время про­смот­ра соб­ствен­ной кар­ти­ны. Я про­сто не мог кон­тро­ли­ро­вать себя. Слезы ка­ти­лись по щекам, я чув­ство­вал себя дико нелов­ко. Мне ка­за­лось, что если кто-то уви­дит это, то я в его гла­зах буду вы­гля­деть иди­о­том. Но когда вклю­чи­ли свет, я с об­лег­че­ни­ем вздох­нул: у всех две­на­дца­ти че­ло­век, при­сут­ство­вав­ших на про­смот­ре, глаза были мок­ры­ми от слез! Я был счаст­лив ока­зать­ся в их ком­па­нии.

– Была ли нере­ши­тель­ность, когда вам пред­ло­жи­ли роль Ника?

– Прак­ти­че­ски все, кроме моей жены, ста­ра­лись меня от­го­во­рить: “Этот фильм про го­мо­сек­су­а­ли­ста, уми­ра­ю­ще­го от СПИДа. Зачем тебе это надо?..”

Да, я по­ни­мал, что это фильм о гее, ко­то­рый уми­ра­ет от страш­ной бо­лез­ни… (Взды­ха­ет.) Но фильм этот еще и о любви, о семье, о че­ло­ве­ке – та­лант­ли­вом и за­ме­ча­тель­ном… Мне пред­ло­жи­ли по­тря­са­ю­щую роль и ве­ли­ко­леп­ный сце­на­рий! Это все, что мне было нужно.

– Это верно, что ре­жис­сер Рэн­д­эл Клей­зер лично давал прак­ти­че­ские ин­струк­ции от­но­си­тель­но того, как лучше сыг­рать гея?

– Рэн­д­эл, на­вер­ное, самый су­ро­вый ре­жис­сер. Един­ствен­ное ука­за­ние, ко­то­рое по­сто­ян­но сле­та­ло с его уст: “Эрик, не будь столь пош­лым!”…

(В раз­го­вор встре­ва­ет Элиза Ро­бертс, су­пру­га Эрика.)

– Рэн­д­эл еще го­во­рил тебе: “Эрик, не будь столь жен­ствен­ным!”.

Эрик: …Ко­неч­но, ре­жис­се­ру было легче всего ска­зать мне: “Не будь столь пош­лым”. Но когда дома я сам от­ра­ба­ты­вал каж­дую де­таль сцены, со­вер­шен­но не думал, что это может вы­гля­деть непри­стой­но. И потом с са­мо­го на­ча­ла я понял, что мне при­дет­ся са­мо­му ре­шать во­прос, кто из нас двоих – я или Грег – дол­жен быть наи­бо­лее жен­ствен­ным. Во­об­ще Гре­го­ри от­но­сит­ся к типу очень спор­тив­ных муж­чин, и даже если вы­нуть кости, вряд ли его можно пред­ста­вить же­но­по­доб­ным. Он все­гда дер­жит­ся очень стат­но. Вот и по­лу­чи­лось так, что без вся­ко­го об­суж­де­ния он стал как бы по­да­ю­щим, а я – при­ни­ма­ю­щим.

– Фильм яв­ля­ет­ся сво­е­го рода про­те­стом про­тив са­мо­убийств, со­вер­ша­е­мых без­на­деж­но боль­ны­ми СПИ­Дом. Могли бы вы дать воз­мож­ность лю­би­мо­му че­ло­ве­ку по­кон­чить жизнь са­мо­убий­ством, если он смер­тель­но болен? Ваш отец, на­при­мер, силь­но стра­дал и умер от тя­же­лой формы рака прямо перед пре­мье­рой филь­ма King Of The Gypsies…

– По­че­му бы не дать счаст­ли­вую воз­мож­ность стра­да­ю­ще­му че­ло­ве­ку? По­че­му бы не по­мочь уйти от му­че­ний?..

Уми­рая, отец ста­рал­ся по­мочь мне разо­брать­ся во мно­гих вещах. Мне было очень тя­же­ло на­блю­дать, как этот мо­ло­дой че­ло­век, а ему было чуть немно­гим боль­ше, чем сей­час мне, – с каж­дым днем му­чи­тель­но под­хо­дил к концу, по­сте­пен­но теряя все. И он это пре­крас­но по­ни­мал. Диа­лек­ти­ка та­ко­ва, что он терял все, мы же те­ря­ли толь­ко его. Отец был для меня и на­став­ни­ком, и учи­те­лем, и луч­шим дру­гом, и со­вет­чи­ком… Это был мой мир, ко­то­рый по­сте­пен­но усколь­зал от меня с при­бли­же­ни­ем его смер­ти.

– Вы не от­ри­ца­е­те, что в годы юно­сти были ли­ше­ны нор­маль­ных вза­и­мо­от­но­ше­ний с се­мьей и близ­ки­ми?

– При­чи­на для этого име­лась. Хотя в юные годы я вся­че­ски ста­рал­ся из­бе­жать непра­виль­ных по­ступ­ков. Стре­мил­ся боль­ше быть с се­мьей. Когда стал немно­го стар­ше, решил вы­вез­ти се­стер с Юга… (Пауза.) Да, я был един­ствен­ным нар­ко­ма­ном в семье. И я порой не давал себе от­че­та в том, что делаю. Ко­ро­че го­во­ря, я сам сде­лал все, для того чтобы род­ные воз­не­на­ви­де­ли меня. Да и се­год­ня не слад­ко…

– Счи­та­е­те ли вы, что можно будет вос­ста­но­вить разо­рван­ные с се­мьей от­но­ше­ния?

– Кто знает… Семье мно­гое при­ш­лось пе­ре­жить из-за меня. Они до сих пор этого не за­бы­ли. Мои сест­ры про­дол­жа­ют счи­тать меня наг­лым. Но я не был таким! Ско­рее, я был про­сто неуправ­ля­е­мым.

– В это по­ня­тие вхо­дит и увле­че­ние нар­ко­ти­ка­ми?

– Я го­во­рю сей­час толь­ко о по­ве­де­нии. Хотя, есте­ствен­но, нар­ко­ти­ки были неотъ­ем­ле­мой ча­стью этого по­ве­де­ния. Когда о ком-то го­во­рят, что он “вне кон­тро­ля” – в зна­че­ние этих слов вхо­дит мно­гое. Я рос очень злым и прак­ти­че­ски негра­мот­ным пар­нем, в со­ци­аль­ном смыс­ле слова.

– Мо­же­те при­ве­сти ка­кой-ни­будь при­мер?

– Ска­жем, мне тогда было на­пле­вать на от­кро­вен­ность, чест­ность. Я видел все в несколь­ко ином свете. Жизнь пред­став­ля­лась мне по­сто­ян­ной борь­бой за сво­бо­ду сво­е­го са­мо­вы­ра­же­ния.

– Учи­ты­вая, что вы вы­дер­жа­ли все ис­пы­та­ния, и за все эти годы до­ста­точ­но из­ме­ни­ли свое ми­ро­воз­зре­ние, ка­ки­ми вы ви­ди­те ваши от­но­ше­ния с ма­те­рью и сест­ра­ми?

– О, я на­де­юсь, что у меня с сест­ра­ми будет все хо­ро­шо. Они класс­ные дев­чон­ки! Что ка­са­ет­ся от­но­ше­ний с моей ма­те­рью… Когда Джу­лия за­бо­ле­ла ме­нин­ги­том – это были годы, когда моя сест­ра еще жила с Лиамом Ни­со­ном – мы с ма­те­рью впер­вые встре­ти­лись. (По­след­ний раз до этого слу­чая, я видел свою мать в че­тыр­на­дца­ти­лет­нем воз­расте.) Встре­ча наша была очень на­тя­ну­той. С этого дня я ста­ра­юсь быть очень сдер­жан­ным, чтобы не ка­зать­ся гов­ню­ком, когда где-ли­бо слышу голос моей ма­те­ри или кто-то про­из­но­сит рядом ее имя. Я все­гда со­хра­няю спо­кой­ствие.

У меня есть идея: да­вай­те, все-та­ки вер­нем­ся к филь­му It’s My Party. Этот фильм на­мно­го ин­те­рес­нее и по­лез­нее, чем ана­лиз вза­и­мо­от­но­ше­ний с моей се­мьей. Кино может при­не­сти людям ре­аль­ную поль­зу, а что им хо­ро­ше­го даст рас­сказ о моей семье? Я с се­мьей уже много лет не об­ща­юсь, мы не видим друг друга, не знаем друг друга… Так или иначе, но кто-то из нас чет­ве­рых несет от­вет­ствен­ность за все это. И все же, на­де­юсь, что моя лю­бовь к сест­рам ока­жет­ся на­мно­го силь­нее и ко­гда-ни­будь между нами по­явит­ся вза­им­ное до­ве­рие и ува­же­ние. Так и будет…

– Вы про­хо­ди­ли тест на вирус им­му­но­ди­фи­ци­та?

– Да. Но в два­дцать лет, когда я был мо­ло­дой, сим­па­тич­ной ки­но­звез­дой до­воль­но креп­ко­го те­ло­сло­же­ния, по­ня­тия не имел об ин­ку­ба­ци­он­ном пе­ри­о­де ВИЧ.

– А когда узна­ли, по-на­сто­я­ще­му ис­пу­га­лись воз­мож­но­сти по­ло­жи­тель­ной ре­ак­ции на тест?

– Нет. Я про­ве­рял­ся толь­ко по­то­му, что счи­тал необ­хо­ди­мым про­ве­рять­ся. И все­гда ре­ак­ция была от­ри­ца­тель­ной. Сей­час я веду до­воль­но сдер­жан­ную сек­су­аль­ную жизнь. Я женат, и между нами сло­жи­лись мо­но­гам­ные вза­и­мо­от­но­ше­ния.

– Вы ко­гда-ни­будь со­блаз­ня­ли?

– Да. Еще маль­чи­ком… Но вряд ли это можно было на­звать со­блаз­не­ни­ем, по­сколь­ку про­ис­хо­ди­ло все слу­чай­но и со­вер­шен­но неожи­дан­но…

– В те­че­ние мно­гих лет вы были лю­бов­ни­ком из­вест­ной ак­три­сы Синди Дэн­нис. При­хо­ди­лось ли вам вме­сте об­суж­дать ее ро­ма­ны с жен­щи­на­ми?

– Мы встре­ти­лись, когда мне толь­ко ис­пол­нил­ся два­дцать один год. Наш роман длил­ся около шести лет. И все это время она ни­че­го от меня не скры­ва­ла. Я знал де­таль­но обо всех ее по­хож­де­ни­ях. Хотя слы­шать по­доб­ные от­кро­ве­ния в два­дцать один год было немно­го непри­выч­но. Я то и дело вос­кли­цал: “Уау! Не может быть!..”

– В то время у вас была еще и дру­гая лю­бов­ни­ца. Неуже­ли од­но­вре­мен­ный роман с двумя жен­щи­на­ми – про­яв­ле­ние ге­те­ро­сек­су­аль­но­сти?

– Я рас­ска­жу вам ма­лень­кую ис­то­рию. Я по­те­рял дев­ствен­ность, бу­дучи од­но­вре­мен­но с двумя жен­щи­на­ми. Это была пер­вая и по­след­няя “груп­по­вуха” в моей жизни. У меня толь­ко вы­лу­пи­лись во­ло­сы под мыш­ка­ми, и я был очень молод. (Опять-та­ки эти по­дроб­но­сти го­во­рят о моей де­ре­вен­ской неоте­сан­но­сти.) Но един­ствен­ное, что очень мне за­пом­ни­лось из всей этой ис­то­рии: как я, маль­чиш­ка, сумел тогда удо­вле­тво­рить двух опыт­ных жен­щин?! Не имея со­вер­шен­но ни­ка­кой прак­ти­ки! В те годы я видел од­но­вре­мен­но двух жен­щин толь­ко в пор­но­жур­на­лах.

– И все же вер­нем­ся к Синди Дэн­нис.

– Синди пре­кло­ня­лась перед жен­ской кра­со­той. Но в то же время она необы­чай­но лю­би­ла все то, что ей мог пред­ло­жить очень мо­ло­дой, сек­су­аль­ный па­рень.

– В про­шлом году о вас не умол­ка­ла прес­са. Эрик был аре­сто­ван за из­би­е­ние соб­ствен­ной су­пру­ги. Вас, Элиза. Без­услов­но, это очень де­ли­кат­ная тема для об­суж­де­ния. Од­на­ко, если вы рас­ска­же­те о том, что тогда про­изо­шло между вами, может быть, это и по­мо­жет ко­му-то из­бе­жать по­доб­ных си­ту­а­ций.

Эрик: Если я сей­час начну вспо­ми­нать эту ис­то­рию, мно­гие по­ду­ма­ют, что я хочу оправ­ды­вать­ся. Соб­ствен­но, мне даже нече­го ска­зать в свое оправ­да­ние…

Элиза: Для нас это было что-то вроде из­вер­же­ния вул­ка­на или зем­ле­тря­се­ния в семье. А может быть, это было эле­мен­тар­ным про­яв­ле­ни­ем нашей сла­бо­сти?

– Может, все-та­ки рас­ска­же­те, что про­изо­шло?

Эрик: В тот день я имел до­воль­но рез­кий раз­го­вор по те­ле­фо­ну со своим аген­том. Был взбе­шен и со­брал­ся уйти из дома. Элиза же была про­тив того, чтобы я в таком со­сто­я­нии сел за руль ав­то­мо­би­ля. Она вце­пи­лась в мои брюки, и я про­та­щил ее по полу через всю го­сти­ную до вход­ной двери. Я пы­тал­ся ото­рвать­ся, раз­мах­нул­ся и уда­рил ее пап­кой для бумаг… А потом вышел из дома.

Элиза: Я по­зво­ни­ла в 911. Ни­ко­гда пре­жде этого не де­ла­ла. Но в тот мо­мент я была очень ис­пу­га­на. Нет, я вовсе не бо­я­лась, что Эрик при­чи­нит мне вред. Я ис­пу­га­лась за него. Он был в таком воз­буж­ден­ном со­сто­я­нии, что ему про­сто нель­зя было брать­ся за руль. Я же знаю, какой Эрик лихач! Он из-за этого не раз по­па­дал в при­клю­че­ния. В тот мо­мент я бо­я­лась за него, бо­я­лась, что могут по­стра­дать со­вер­шен­но невин­ные люди.

Эрик: Я про­ехал всего один блок и по­ду­мал: “Какой я идиот! Надо вер­нуть­ся и успо­ко­ить “ста­руш­ку”. Я при­е­хал об­рат­но, по­ста­рал­ся ее как-то успо­ко­ить. К этому вре­ме­ни подъ­е­ха­ла по­ли­ция…

– А потом вас аре­сто­ва­ли и до­ста­ви­ли в окруж­ную тюрь­му Лос-Ан­дже­ле­са. Что про­изо­шло там?

– Меня по­ме­сти­ли в ка­ме­ру, где было много за­дер­жан­ных. Все про­си­ли у меня ав­то­граф и на­зы­ва­ли меня “же­но­из­би­ва­те­лем”.

– Элиза, после этого слу­чая ваши дру­зья и род­ствен­ни­ки, на­вер­ное, со­ве­то­ва­ли уйти от Эрика?

– Да, но я за­ста­ви­ла себя се­рьез­но по­ду­мать: могу ли я на­звать этот слу­чай про­яв­ле­ни­ем же­сто­ко­го, нече­ло­ве­че­ско­го, оскор­би­тель­но­го от­но­ше­ния к себе? Нет. Я не могла этого сде­лать. По­это­му Эрику и не предъ­яви­ли ни­ка­ких об­ви­не­ний.

– Го­во­рят, после того, как Эрика вы­пу­сти­ли, вы про­шли курс те­ра­пии?

– Да. Для нас это было очень важно – об­ра­тить­ся к спе­ци­а­ли­стам за по­мо­щью. Было необ­хо­ди­мо, чтобы Эрик пол­но­стью осо­знал свою ошиб­ку и сде­лал вывод. Он дол­жен был вы­слу­шать меня и по­нять, какую ду­шев­ную боль при­чи­нил мне. Я счи­таю, что по­доб­ная те­ра­пия в таких слу­ча­ях необ­хо­ди­ма для су­пру­же­ских пар.

– Вы се­рьез­но об­суж­да­ли воз­мож­ность раз­во­да?

Элиза: Суть со­сто­ит в том, что если бы мы разо­шлись, то ни­ко­гда бы не сыг­ра­ли те роли, ко­то­рые нам по­вез­ло сыг­рать. Раз­вод – это не ре­ше­ние про­бле­мы. Вме­сто того, чтобы по­сто­ян­но се­то­вать: “О, между нами все­гда воз­ни­ка­ют ссоры, у нас нездо­ро­вые от­но­ше­ния и т. д.”, проще по­ду­мать: “А что если по­ста­рать­ся про­явить по­ни­ма­ние друг к другу? Может быть, тогда все будет иначе?..” На самом деле это ведь очень про­сто. И если по­сту­пать так, про­гресс во вза­и­мо­от­но­ше­ни­ях непре­мен­но на­сту­пит.

Эрик: Часто впа­даю в такое ду­шев­ное со­сто­я­ние, что на­чи­наю се­рьез­но ана­ли­зи­ро­вать свои по­ступ­ки: “Пора оста­но­вить­ся! То, что делаю, сде­ла­но уже не раз… Те про­бле­мы, ко­то­рые были у меня в дет­стве, – они долж­ны ис­чез­нуть раз и на­все­гда! Вос­по­ми­на­ния, пе­ре­жи­ва­ния… Я боль­ше не хочу воз­вра­щать­ся туда. С этим по­кон­че­но!” Ле­чеб­ный курс, ко­то­рый про­шел, очень мне помог. Это даже не ле­че­ние, а ско­рее – обу­че­ние: как нужно на­хо­дить выход из тя­же­лых си­ту­а­ций и быть го­то­вым спо­кой­но ре­а­ги­ро­вать на любые се­мей­ные неуря­ди­цы.

Всю свою жизнь мне при­хо­ди­лось слы­шать: “Ты, зад­ни­ца! Из-за тебя вечно стра­да­ют люди..” И каж­дый раз видел, что от этого все боль­ше и боль­ше стра­даю я сам: и ду­шев­но, и фи­зи­че­ски… И, по сути, толь­ко по­след­ние два года своей жизни чув­ствую, что немно­го успо­ко­ил­ся и остыл.

Вот уж точно го­во­рит­ся – лучше позд­но, чем ни­ко­гда…

Бе­се­до­вал Агас­си ТОП­ЧЯН, глав­ный ре­дак­тор бюл­ле­те­ня “Новый Взгляд International”, Лос-Ан­дже­лес, США.

Ав­то­пе­ре­вод.